Радость Рождества

Декабрь подходил к концу, народ готовился к празднованию Нового 1999-го года: витрины супермаркетов были празднично украшены, а вечером деревья напротив них уже светились гирляндами, люди сновали туда-сюда, закупая разные продукты к праздничному столу.

Мне было не до праздников и не только из-за отсутствия денег на покупки, а из-за невыносимых болей в спине, которые не давали ходить и, даже, думать.

Мой невропатолог направила меня на стационарное лечение в нейрохирургию для прохождения противо-воспалительной терапии.

Кто же, перед самыми праздниками ложится в больницу, если ничто не угрожает его жизни, тем более, когда нет денег на уколы, капельницы и сами медикаменты?

Это было время, когда я училась зависеть от Бога в буквальном смысле и молилась обо всех нуждах нашей неполной семьи. Молясь о средствах, думала о том, что мне самой нужно сделать, чтобы они появились, но у меня получалось лишь так жить, как я жила: дом, дети, церковь. Выглядела я всегда хорошо и некоторые думали, что я могла бы, но не хочу сама зарабатывать, например, торгуя на рынке. Мало кто верил, что на самом деле, я не могла.

Итак, было глупо и нелогично ложиться в больницу перед самыми праздниками.

Я считала, что все мои обстоятельства под контролем Бога, а в конкретной ситуации это означало, что именно так, они для чего-то складываются.

Жить в зависимости от Бога, означает, полагаться на Его характер и конкретную волю в данный момент времени, понимание которой -- понятие субъективное. У меня, как и у моих друзей уже был такой опыт отношений: если Бог ставил какую-то задачу, то давал всё необходимое для её выполнения, но в этот раз необходимое не появлялось, а другого выхода, как ложиться в больницу, у меня не было.

Мы жили в нескольких сотнях метров от отделения нейрохирургии и я надеялась возвращаться вечерами домой. Моя мама пообещала приходить к обеду, когда младшая дочь возвращалась из школы, хотя я переживала, что оставляла их ни с чем (бывало, что у нас в доме не всегда была картошка). Мои родители - пенсионеры, как и многие в те времена выживали за счёт того, что мой отец иногда получал зарплату в натуральном виде: некоторыми продуктами, а мама продавала старые вещи на блошином рынке и молилась, радуясь, когда за вырученные деньги она могла купить и принести нам что-нибудь из еды. Родители помогали, как могли и тоже понимали, что не в состоянии решить всех наших проблем.

Итак, я оформлялась в больницу, а у меня в кармане был один доллар (в украинских гривнах), с собой две капельницы и пару шприцов. При оформлении в больницу меня попросили оплатить лабораторные услуги, а услышав в ответ, что я могу заплатить лишь несколько гривен, медработник испугалась и отказалась брать все мои деньги.

Я понимала, что была "странной" пациенткой: медсёстры в отделении смотрели на меня круглыми глазами, когда я говорила, что имею необходимое на сегодня, а то, что нужно для завтра, может появиться завтра.

Кто помнит, в те времена, даже постельное бельё брали своё, не говоря о шприцах, капельницах и медикаментах?

В первый день поступления в отделение нейрохирургии я ждала осмотра и назначения врача, искренне веря, что Бог не опоздает. Пусть между строк остаётся то волнение и напряжение, которое я переживала на самом деле. Честно признаюсь, хоть и дана мне мера веры, но героического спокойствия и уверенности мне не было дано. Я чётко понимала, что такая воля Божья, но не понимала для чего. Тогда мне пришли на память слова Иисуса, которые успокоили меня и придали мужества делать следующие шаги в неизвестность: “И сказал им: когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем”.

Итак, я поступила в пустую палату.

‒ Кто же ложится в больницу на Новый год и Рождество?, ‒ думала я, располагаясь в тумбочке и на кровати. Мне никогда не бывает скучно, я всегда беру с собой любимое чтение, к тому же, люблю просто размышлять в тишине.

Каково было моё восхищение, когда на следующий день ко мне в больницу пришла моя новая знакомая (в будущем ставшая мне близкой подругой), которая жила поблизости. Оказывается, она не пропустила мимо ушей наш с ней разговор по телефону. Попросив у меня список назначений врача, она отправилась в аптеку, а из моих глаз покатились слёзы, ведь приближалось время ставить капельницу. В те времена, больные перешли на полное собственное обеспечение медикаментами и появилось множество частных аптек, а ближайшая находилась в соседнем здании.

Моя новая знакомая так естественно сделала это доброе дело, что моё сердце исполнилось благодарности Богу и я убедилась, что Он не опаздывает!

Вечером, после лечения, когда мне становилось немного лучше, я отпрашивалась и шла домой к детям, потому что моя мама возвращалась к себе домой. В те времена по вечерам, часто, на всей улице отключали электричество и мы с младшей дочкой зажигали свечу, укладывались на софу, включали кнопочку в её мягкой игрушке и слушали рождественскую музыку. Приближались дни празднования Рождества.

Однажды утром, я пришла в свою палату и увидела перемены: у самого входа стояла функциональная кровать (такие были только в послеоперационной и палате интенсивной терапии), а возле неё ‒ сумки и котомки. Я растерялась, увидев в кровати с поднятой спинкой девочку-подростка, сидя с подключенной в вену капельницей. Её лицо было измучено, а кожа казалась серой, волосы до костлявых плеч были давно не мыты и видно было, как же она страдала. В винницкое областное отделение они с мамой вернулись из Киева, куда её направили на обследование в институт нейрохирургии. Девочку мучили ужасные боли, но они усилились потому, что машину очень трясло в дороге. Мама бегала вокруг неё, одновременно выкладывая что-то из сумки, а медсестра торопливо зашла в палату, чтобы сделать обезболивающий укол.

Позже, узнав, что девочка из-за жестоких спинальных болей совсем не могла лежать, я предложила мою маленькую

силиконовую подушку, которая хоть немного облегчила ей положение сидя. Моё сердце сжималось от боли и сострадания...

Так, я приходила, чтобы получить капельницу, дожидалась своего врача и спешила домой, пока не вспомнила, что здесь не только для того, чтобы получить лечение. Это не значит, что я надолго оставалась в палате, но больше не спешила, а осторожно знакомилась с девочкой и её мамой настолько, насколько это было уместно.

В один из таких дней я узнала, что у пятнадцатилетней Оли, так звали девочку, при обследовании обнаружили опухоль спинного мозга с метастазами. По правилам, областная больница, которая направляла её туда на обследование, должна была теперь назначить сильные обезболивающие. Её отправляли домой умирать. О том, что Оля умрёт, она не знала, потому что мама всячески это скрывала. Так, они оставались ещё в отделении, одни в нашей палате.

В тот вечер, я шла домой и мокрые хлопья снега прилипали к носу и губам. Мне было очень грустно, ведь я была под впечатлением того, что узнала. Где-то внутри мне было неспокойно, как будто я должна что-то сделать. И я молилась, спрашивала, хоть и знала, потому что отвечала: “ О, только не это! Я вообще не умею говорить людям прямо в лицо что-то неприятное!”. Как, в этот праздник рассказать страдающей девочке о том, что она умрёт? Но ведь на самом деле, я хочу рассказать ей самое важное ‒ после смерти, которой никому не избежать, есть вечная жизнь без боли и страданий и есть вечное умирание. Жизнь вечную можно выбрать, а можно отвергнуть. Но как же выбрать, если никто не расскажет об этом? Вот и получается, то, что я хочу рассказать, вовсе не неприятное, а наоборот ‒ радостную новость. Но, как рассказать, если в моей голове есть схемы буклетов и выражения из Библии, которые навряд ли будут понятны этой девочке из районного центра, никогда не читавшей Библию? Все знания, которые я получала на занятиях и семинарах превратились в ничто! Я шла против ветра и спорила с Богом: оказалось, я не умею разговаривать простыми словами, понятными для людей не моего круга и чувствовала себя совершенно неспособной рассказать молодой душе, что смерть может наступить скоро, а после неё будет вечность. Я была похожа на одного из сыновей

виноградаря в притче Иисуса, который отказывался идти на виноградник по просьбе отца:

"У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел. Который из двух исполнил волю отца? Говорят Ему: первый. ". (Мтф. 21:28-31)

Я молилась, но уверенней себя не чувствовала. Как сказать о смерти ребёнку, с которым познакомиться и сблизиться у меня было совсем немного времени? Как сказать подростку о смерти, когда ему не говорят, что он умрёт? Когда сказать, если мать не оставляет свою дочь одну? Разрешит ли она мне говорить? И много, много таких вопросов было в моей голове… И всё же, просила: "Господь, устрой так, чтобы мы остались с Олей наедине на нужное время, дай мне простые слова, чтобы рассказать в чём её радость Рождества и предложить избрать жизнь вечную! ".

В тот день, всё начиналось как обычно, а снег покрыл всю землю так, как будто падает уже несколько дней. Небо было серым и, казалось, что вечер наступил уже с утра.

В больницу приехала тётя девочки, привезла вкусную еду и какие-то вещи. Было видно, что они собираются уезжать. Для меня же, это означало ‒ времени у меня больше нет.

После того, как мне прокапали капельницу и я встала, в палате кроме нас с Олей не было никого. Я подошла к ней...

"Если ты стоишь передо мной и смотришь на меня, что ты знаешь о болях, которые есть во мне, и что я знаю о твоих? И если бы я упал перед тобой на колени и заплакал, и сказал тебе то, чего ты обо мне еще не знаешь, что я ещё мог бы рассказать тебе ‒ ад горящий и ужасный... Вот почему мы, люди, должны стоять друг перед другом так благоговейно, так задумчиво... как перед входом в ад". (Франц Кафка)

Так благоговейно я стояла перед Олей и не смогла бы сказать ни слова, если бы не знала, что от этого ада есть спасение.

‒ Сегодня вечером все будут накрывать праздничный стол ‒ посмотри, сколько вкуснятины тебе привезли, ‒ так начала я разговор.

‒ А потом все будут приветствовать друг друга словами: "Христос родился!". Что же это значит, знаешь? Кто Он, Христос, и для чего родился, чтобы мы праздновали, вкусно ели и пили? Чтобы мы радовались, а чему?

‒ Не знаю, ‒ тихо ответила Оля.

‒ Люди считают, что ребёнок рождается невинным перед Богом и не может быть грешным. Мы привыкли думать, что грех ‒ это грешные плохие поступки, и не знаем, что эти поступки грешные потому, что с рождения мы ‒ грешники. Так, я и твои родители, мои дети и ты, родились в этот мир грешными и не имели с Богом никаких отношений и никак не можем называться детьми Бога, но лишь Его творением.

Однажды я поняла, что жила без Него, и мне стало очень стыдно за то, как плохо думала о других, часто плохо поступала. Я просила у Бога прощения за всю мою жизнь без Него и все мои постыдные мысли и дела. Мне очень хотелось жить по Его воле, и я не знала, как это? Поэтому просила, чтобы Он меня учил.

‒ И для этого не надо уходить в монастырь?, ‒ тихо спросила меня Оля.

‒ Нет, Иисус просил Отца за Своих учеников, чтобы не забирать их из этого мира, но сохранить в нём от зла. А ты знаешь, что Он так молился не только за тех Своих учеников, кто был с Ним, а и за тех, кто поверит их словам о Нём?

‒ Наперёд?

‒ Да, за будущих учеников. Он молился и сделал всё, чтобы все, кто в Него поверит были рядом с Ним навсегда.

‒ А что это значит, навсегда и где это ‒ с Ним?, ‒ спросила меня Оля, откидывая голову на подушечку.

"Господи, ‒ подумала я, ‒ не дай никому помешать нашему разговору!". С каждым словом я понимала, что от моего красноречия ничего не зависит.

‒ Оленька, никто из нас не знает, когда и как окончится его жизнь. Когда я стала разбираться в Библии, то узнала, что после смерти есть вечная жизнь. Но, оказывается, не каждая душа будет жить вечно с Богом. Также, как сейчас, есть жизнь без Бога и с Ним, так точно есть две вечности ‒ с Богом в раю и без Него в аду.

Знаешь, когда мне было двадцать семь, я спрыгнула с борта грузовой машины и повредила позвоночник. Очень долго до операции у меня были не только страшные боли, но и душевные муки, ужасные сны. Думаю, то было лишь немного похоже на мучения ада... тебе знакомо это?

‒ О, да!, ‒ сказала Оля, ‒ А теперь Вам не снятся ужасные сны?

‒ Теперь нет. Оля, а ведь эта вечность с Богом может начаться уже сейчас. Для этого нужно с Ним примириться, сказав: "Прости меня, что я жила без Тебя!". В Евангелии сказано, кто будет верить в Иисуса как Сына Божьего, тот будет иметь жизнь вечную с Ним. Поэтому поверь в Иисуса Христа как Того, Кто спас твою душу от грешной безбожной жизни, и Он даст тебе жизнь, которая не окончится, даже после смерти тела. А ещё открою тебе маленький секрет: Библия говорит, что когда мы встретимся со Христом, то получим новое тело и будем с Ним там, где никогда не будет боли...

Я старалась осторожно обращаться к сердцу этой девочки простыми словами, как написано в Евангелии от Иоанна, и не знаю, была ли убедительной, правильно ли говорила?

Оказалось, что всё по-другому, когда перед тобой человек, который страдает от невыносимых болей без сна и отдыха, не зная, что это последние его дни, часы… Тогда нет места схемам… только любовь к человеку.

Справилась ли я с этим заданием? Не знаю… Но мне стало ясно, почему нужно было быть в то время в той больнице, в пустой палате, когда все люди ходили в церковь и праздновали Рождество…

М.М.